мне теперь окунаться в прохладу и легкую теплоту.
больше ни уголька, ни острой льдинки во рту.
я замедляю дыхание. всматриваюсь и вслушиваюсь.
никакого сопротивления, не барахтаться. я не боюсь.
влево сглушаю звук и опускаю контрастность.
теперь пелену - в прозрачность. сбивчивость - в краткость и ясность.
осталась единая сила - силы не применять.
если падать - только наверх. если время - то только не вспять.
теперь я - босые пятки по мягкому белому пуху.
теперь - слово тишине, право не крику, а слуху.
воздух больше не жженый, только легко-целебный.
и если это цунами - то только пена на гребне.
чувствовать жар - спиной, не руками и не коленями.
цепочки не рвать зубами, а плести тонкими звеньями.
ходить по другому берегу, и к тому - ни шага, ни взгляда.
июньские выдохи тополя - на место того снегопада.
больше ни уголька, ни острой льдинки во рту.
я замедляю дыхание. всматриваюсь и вслушиваюсь.
никакого сопротивления, не барахтаться. я не боюсь.
влево сглушаю звук и опускаю контрастность.
теперь пелену - в прозрачность. сбивчивость - в краткость и ясность.
осталась единая сила - силы не применять.
если падать - только наверх. если время - то только не вспять.
теперь я - босые пятки по мягкому белому пуху.
теперь - слово тишине, право не крику, а слуху.
воздух больше не жженый, только легко-целебный.
и если это цунами - то только пена на гребне.
чувствовать жар - спиной, не руками и не коленями.
цепочки не рвать зубами, а плести тонкими звеньями.
ходить по другому берегу, и к тому - ни шага, ни взгляда.
июньские выдохи тополя - на место того снегопада.
так легко и красиво