пока ты здесь нежишься в собственном счастье,
у кого-то штукатуркой осыпается небо,
а потом опадает гранитной плитой;
покрывается серой шершавой корой,
и от шепота вскроется ядерным взрывом.
мозоли, царапины, раны, нарывы
от чертовой неузаконенной страсти.
ломоть горячего мягкого хлеба
держать перед носом у бедняка;
мои арендованные облака,
мой залитый магией гостиничный номер,
шуршащий под кожей секундомер.
платье, сшитое под размер,
скроенное на чужую фигуру.
меня угощают: вино и птифуры,
меня согревают: ангорская шерсть,
ласково кутают в тоненький плед
счастье - на пользу или во вред?
эти помехи на записи - крики
продрогших в пустых ледяных городах,
этот приглушенный топот в висках,
блики -
деффекты на фотографии.
твои нежные строчки - ее эпитафия
у кого-то штукатуркой осыпается небо,
а потом опадает гранитной плитой;
покрывается серой шершавой корой,
и от шепота вскроется ядерным взрывом.
мозоли, царапины, раны, нарывы
от чертовой неузаконенной страсти.
ломоть горячего мягкого хлеба
держать перед носом у бедняка;
мои арендованные облака,
мой залитый магией гостиничный номер,
шуршащий под кожей секундомер.
платье, сшитое под размер,
скроенное на чужую фигуру.
меня угощают: вино и птифуры,
меня согревают: ангорская шерсть,
ласково кутают в тоненький плед
счастье - на пользу или во вред?
эти помехи на записи - крики
продрогших в пустых ледяных городах,
этот приглушенный топот в висках,
блики -
деффекты на фотографии.
твои нежные строчки - ее эпитафия